Ожидали ли русские матросы на катере Забияка прихода господ? Какой свет освещал их рубахи? О чем вспоминали матросы?

Русские матросы на катере "Забияка" не ожидали прихода господ. В тексте не указано, что они ожидали прихода господ. Однако, в тексте говорится о том, что матросы были на парагвайских реках, где жизнь была трудной и опасной.

Свет, освещавший рубахи матросов, был отражен от фонарика, который горел на палубе. В тексте сказано: "рубахи их засияли, точно подсветленные фонариком"

Матросы вспоминали о родине, о чистых русских снегах, о белых Рождествах, которые они раньше отмечали в России. Текст указывает на то, что они вспоминали, как они раньше отмечали Рождество "в чистых и пышных снегах и не тронутых морозом волнениях", а теперь они находились "в чужих и жарких местах".

Рождество, которое матросы встречали "в чужих и жарких местах", было уже четвертым по счету. Текст говорит: "А шли уже в четвертый раз соны, когда они где-нибудь на парагвайских реках и джунглях встречали Новый год и Рождество."

Матросы чувствовали соскучились по родине и хотели вернуться домой. В тексте сказано: "Матрос морозно ощутил стеснительное желание сказать вдруг что-то домашнее и веселое и вернуться в русскую гостиную из чужого выпученного сверкающего глазящего маскировочного темного вечера."

Звезда, о которой рассказывают матросы, упала в море. В тексте сказано: "А внизу зато всякие хроники говорят, что на парагвайской реке целой грудой засыпаются такие звезды, что все пуншевые соуса аж запрыгивают и светлый день вырывается из темно-лимонных корней."

Чернявый матрос задал вопрос Петру Алексеевичу. В конце текста говорится: "Чернявый матрос, оберегавший от богов, заволновался. И заметался чернявыми руками его лысая голова. Он вдруг словно откопал в Когутах длинную черную нить, и Бурмистров полуофицерским тоном ого и а, ослепленный своим особенным авторитетом, ненароком и слышно сказал:
- Господи, так как это господа?"